|
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
Предлагаемый читателю цикл «Песни» принадлежит перу
выдающегося польского поэта первой половины ХХ века
Константы Ильдефонса Галчиньского (1905–1953 гг.).
Свое первое стихотворение «Штурм» К. И. Галчиньский
опубликовал в журанле «Речь Посполита» в 1923 году, перед
тем, как сдать в гимназии экзамен на аттестат зрелости.
Получив аттестат, Галчиньский поступил в Варшавский
университет на отделение английской философии. Однако до
конца на этом отделении не доучился.
Во время учения в университете Галчиньский страстно и
надолго увлекался сначала старофранцузскими поэтами –
Ронсаром и Вийоном, затем Артюром Рембо, ставшим для
Галчинского любимым на всю жизнь. Вслед за названными
поэтами Галчиньского интересовало творчество таких
поэтов-классиков, как Альфред де Виньи, Мюссе, Бодлер, а
также поэтов-романтиков Англии и Германии конца XVIII –
начала ХIХ веков. Из российских поэтов любимыми для
галчинского были А. Блок и С. Есенин.
Стихи были написаны Галчиньским незадолго до смерти,
последовавшей 6 декабря 1953 года в лесной сторожке
лесничества Пране, и опубликованы посмертно в 1954 году.
Перевод «Песен» сделан мною в ноябре-декабре 1975 года.
Некоторые из этих «песен» я в свое время опубликовал в
газете «Рабочий путь»
Константы Ильдефонс Галчиньский
ПЕСНИ
Ты спешишь ко мне на встречу,
Ты порог переступаешь,
Словно августовский вечер,
Что шумит, листвой играя.
За тобой, как шлейф атласный,
Вереницей птичьи тени.
Августовской ночи ясной
Вобрала ты звезд свеченье.
Сумрак ночи озаряя,
Ты сама под стать зарнице,
Свет в руках пересыпаешь,
Словно звонкую пшеницу.
Я
смотрю на плащ твой длинный
И
своим глазам не верю –
Он, как два крыла орлиных,
В
мягком отблеске Венеры.
Словно тучка на рассвете
Ты – полет и вдохновенье.
Глаз твоих, что в душу светят,
Не предам вовек забвенью.
II
Небосвод вдали зарделся,
За столом, простяся с ночью,
О
руках твоих, о сердце
Вывожу за строчкой строчку.
С
губ твоих, что снова вижу,
Тихо льется шепот тайный.
Не его ль когда-то слышал
Одиссей в своих скитаньях?
Снова взор твой возникает,
Облака зарей набухли.
В
них перо свое макая,
Вывожу за буквой букву.
Пусть они в своем полете
Станут шелком, тканью дивной,
На которой позолотой
Напишу портрет правдивый.
День ушел. Он будто в сказку
Улетел без промедленья.
Рук твоих тепло и ласку
Не предам вовек забвенью.
III
Локтем чувствуя друг друга,
Сколько верст мы прошагали?
Сколько раз дожди и вьюги
Беспощадно нас стегали?
Сколько писем, расставаний,
Сколько мук перетерпели?
Падали. И вновь вставали,
Чтоб идти к заветной цели.
Труд для нас был делом чести.
Но заглянем в даль былую –
Сколько раз делили вместе
Книги, хлеб и поцелуи?
Слышишь? Радостью наполнен
Крик поэм в моих тетрадях.
Пусть для нас звучит Бетховен,
И
Корелли, и Скарлатти.
Глаз твоих ловлю свеченье,
Сердца твоего биенье,
Как родник, как дар священный,
Не предам вовек забвенью.
IV
Этот день обыкновенный,
Стройка в маленьком селенье, –
Труд упорный, неизменно
Нас ведущий к обновленью.
Солнце всходит и заходит,
Листья кружатся в аллее.
Мы с тобою для народа
Рук в работе не жалеем.
Мы с тобою – часть артели,
Только в этом наша сила –
Чтобы хлеб всегда имели,
Чтобы лампа нам светила,
Чтобы время, словно факел,
Озаряло дни и ночи.
Жизнь торопится. Однако
Мы – ткачи в семье рабочей.
Каждый день мы ткем полотна
Для другого поколенья.
Лампы нашей позолоту
Не предам вовек забвенью.
V
Музыку, как праздник, любим,
В
ней струится жизни сила.
Любим скрипку, любим трубы,
И
звучанье клавесина.
В
медных чашках держит свечи
Наш подсвечник неприметный.
Он, когда сгустится вечер,
Наполняет звуки светом.
К
нам в сердца стучится бодрость,
Словно алый луч рассвета
В
час, когда гремят аккорды
«Бранденбургского концерта».
В
танце радости великой
Тени кружатся без страха.
Тают свечи, тают блики
В
рамке на портрете Баха.
Старый кантор ликом светел,
Мудростью отмечен гений.
Я
клянусь: минуты эти
Не предам вовек забвенью.
VI
Радость жизни зря не тратим,
Не проводим дни впустую.
Шар Земной сквозь время катим.
Словно глыбу золотую.
Пусть не раз, как в море волны,
Осаждают нас невзгоды.
Мы идем, чтобы наполнить
Блеском травы и заводы.
Мы в кино с тобой, как в детстве,
В
час, когда метели бродят,
Сядем рядом, по соседству
С
теми, кто устал в работе.
Пусть проходят дни и ночи,
С
ними в ногу мы шагаем.
Не жалея рук рабочих,
Мир делами украшаем.
Снег идет. Кружатся блестки.
Грудь наполнило волненье.
Снежных звезд в твоей прическе
Не предам вовек забвенью.
VII
Ночь прошла. Заря стучится,
Брызжет в окна светом алым.
По частице, по крупице
За ночь сделано немало.
В
мире, солнцем осиянном,
Там, где труд всему основа,
Наши руки неустанно
Лепят образ жизни новой.
Этот образ величавый
Сохранит следы ладоней,
Где рождаются начала
Городов, стихов, симфоний.
Снова ночь. Уснули ели,
Снег порхает в сини зыбкой.
В
небе звезды заблестели,
Как внутри огромной скрипки.
Вновь Венера щурит око,
Встав над лесом в отдаленьи.
Блеск её на наших окнах
Не предам вовек забвенью.
VIII
Широко расправив крылья,
Ветер носится чертовски.
Засыпая снежной пылью
Мост, что назван Понятовским.
Сплошь бела в снегу дорога,
Фонаря мигает склянка,
Собралось людей немного
На автобусной стоянке.
Над стоянкой, над рекою,
Снег летит густой завесой.
Мы вдвоем стоим с тобою,
Словно в белой сказке леса.
Мы стоять уже устали
В
этой дикой пляске вьюги.
Двух ворон бы здесь поставить,
Чтоб смотрели друг на друга.
Пусть стояли б до рассвета
Людям всем на удивленье.
Ни ворон, ни вьюги этой,
Не предам вовек забвенью.
IX
Эти строки, дорогая,
Я
пишу в лесной сторожке.
Лампа светит, не мигая,
Синий сумрак за окошком.
Я
один в моем чертоге.
Слышен стук часов с кукушкой.
Дверь открылась. На пороге
Мать лесничего, старушка.
И, подыскивая слово,
Чтобы выразить заботу,
Говорит: «Простите, снова
В
темном небе самолеты.
Я, простите, их не знаю,
Тех машин, могучих очень,
Но они напоминают
О
военной грозной ночи».
Слышишь, мать! Не одиноки
Мы, за мир в своем боренье.
Я
морщин твоих глубоких
Не предам вовек забвенью.
X
Извините, люди, если,
В
этих песнях дал я мало.
Может быть, иные песни
Петь для вас мне надлежало.
И
за то, что украшений
Не жалел для песен этих –
Позолоты, птиц и теней,
Бахов, музыки, рассветов.
Стих пронизывая светом,
Что в словах лучится дивно,
Если б мог, со всей планеты
Свет собрал бы воедино.
Нет. Мой стих не для бумаги,
Он – для сердца человека.
Пусть идет широким шагом
По планете утро века.
Площадей светлы напевы,
Отступает сумрак ночи.
То шагает гордо Эос1
Твердой поступью рабочей.
Мы в пути. Мы с веком в ногу,
Слышим времени биенье.
След мой, что хранит дорога,
Не предам вовек забвенью. |
