|
Юницкая Маргарита (Марина) Сергеевна. Поэт, прозаик,
журналист. Окончила редакционно-издательский факультет
Московского полиграфического института (впоследствии
преобразован в факультет журналистики МГУ). Многие годы – на
редакционной работе в издательстве, газете, на телевидении.
С 1962 г. – в ССП. В настоящее время член Союза российских
писателей. Автор 11 книг. Лауреат премии имени
А. К. Толстого «Серебряная лира» (2001). Живет в Брянске.
Понева
Что в комнате моей красиво?
А
ничего.
Но есть одно лишь диво:
Понева древняя.
Её соткали
Давным-давно,
Аж в позапрошлом веке.
Наивность в ней
И
столько благородства,
И
простота –
Она же красота.
Вручную все сработано.
Вручную:
Иголка – верный глаз – цветная нитка,
Ну, а сначала – ясно что:
Кросны.
Так назывался ткацкий деревянный
Станок громоздкий –
Тяжкий бабий труд.
На нем из шерсти выткана понева
В
большую клетку красно-золотую
По полю темно-синему густому,
Похожему
на небо пред грозой.
А
уж потом пошла гулять иголка
Узоры нашивать и вышивать,
И
украшать тесьмою, бахромою –
Фантазия в деревне безгранична,
Наверное, от жизни беспросветной.
Чем беспросветней – ярче тем узор
И
фантастичней –
И
давно к искусству
Искусствоведами причислен он
(Да только мало нам чего осталось...)
Поневу продали – вернее, подарили –
За смехотворно маленькие деньги
В
одной деревне, скудно доживавшей
Последние свои земные дни.
И
много лет цветет моя понева
На ящике, где книги и бумаги.
Но более всего черновиков.
И
трудно мне забраться в этот ящик,
Чтоб разобрать завалы старых мыслей –
Краса поневы бережет от боли
Воспоминаний горьких давних лет.
Цвети подольше, чудная понева,
Что для красы для женской назначалась,
Не распадись на нитки и клочки!
Храни, сколь сможешь, память о деревне,
Что так безбожно выжили со света.
Крапива там обильно процветает
И
алым цветом светит иван-чай,
Похожий на узоры на поневе...
Ничего особого не жди
Ничего особого не жди,
Одного лишь жди – успокоенья.
Не грусти, что частые дожди,
Вспомни, что прошло уже Успенье.
Доспевают груши и бобы,
Тыквы зажелтели вдоль ограды.
У
крылечка ветхие столбы
Гнутся под кистями винограда.
В
бочке спит зеленая вода,
Под навесом лейка проржавела,
И
у нас бывает так всегда –
Ты ржавеешь, коль сидишь без дела.
Не грусти, напрасно не грусти,
На природу не копи укора.
Слышишь ты, как яблоком хрустит
Юная соседка за забором?
*
* *
Над городом по имени Москва
Сгустилась пыль,
Дышать не стало мочи,
Стада машин неслись,
А
у обочины
Безногий инвалид сжимал костыль.
Кому-то угрожал, кому-то улыбался,
Кого-то бы избил, но в песне извинялся.
Но мимо, мимо шли
толпой привычной люди,
Никто из них не знал,
что с ними завтра будет.
Но тот, кто подобрей,
бросал калеке в шапку,
А
тот уже не пел,
а только что-то шамкал.
Над городом Москва
вздымался дух бензина,
Он в дружбе был большой
с горелою резиной.
И
Знак Беды висел
над тучами высоко,
И
было там луне не очень одиноко.
*
* *
Все как бы просто, ясно и красиво
Так старые писали мастера,
А
мы глядим на них и дуемся спесиво:
–
Ушло все это, старая пора...
Да, прошлое. Прекрасная страница,
Как странница вернулась снова в дом
И
принесла с собою души, лица
И
серп луны над голубым прудом.
Свирепствуют разбои и обманы,
И
от судеб защит, как прежде, нет.
И
властвуют набитые карманы,
Но есть, но есть тот Несказанный Свет.
Он вроде прост, назойливо не ярок,
Он, как лампада, негасим и тих,
И
этот Свет, как Божий нам подарок,
Как Пушкина немодный ныне стих.
27.09.2003, день |
