|
ИЗ ЗАКОУЛКОВ ПАМЯТИ
И
вот – назвали пожилою.
А
я и вправду пожила.
Р. Ипатова
В
партком поступило групповое письмо с различными претензиями
к проректору Ш. Была создана комиссия. Пришла пора ее
заслушать. Выступает доцент-философ И.: „Мне было поручено
самое трудное. Разобраться, были ли у Ш. левые любовные
приключения. И вот что я скажу: либо ничего не было, либо
все довольны…“.
*
Проверяют кафедру истории. К ветерану кафедры доценту К. (к
бабе Паше, по-студенчески) идет на лекцию молодая приезжая
доцентша. Баба Паша, приобнимая гостью, шепчет: „Дочушь, не
погуби! Полтора года до пенсии осталось“.
*
В
послевоенной деревне для борьбы с крысами в сенцах и
кладовках ставили капканы. Однажды прибегает соседская
шестилетняя девочка с новостью про свою младшую сестру:
„Помогите, наша Катя в компанию попала!“.
*
Студенты физмата, вернувшись с осенней уборочной страды,
подготовили для стенгазеты такое стихотворение:
Еще меня деревня не забыла,
Еще лежит на мне ее печать.
Пока что краснотал от чернобыла
Умею и в потемках различать.
Пока еще трамвайная запарка
Не стерла с рук моих тепло родимых кляч.
Пока смогу в проезжем зоопарке
Кобылу Пржевальского запрячь.
Пока еще мои ладони грубы:
Погладишь девку – ссадины на ней.
Пока еще не все мне девки любы,
А
только те, что с виду поплотней.
Эти замечательные стихи я помню (может быть, и неточно,
может быть, и не все) вот уже лет тридцать. Сочинил их,
кажется, Алексей Персиянцев. Но они не увидели света.
Партбюро их признало аполитичными.
*
В
санатории-профилактории университета доцент М. с возмущением
обращается к главврачу: „А почему это как мне, так
престариум, а как профессору, так нестарид?“
*
Нарисовав (в исключительных случаях) от руки на доске
окружность, профессор-геометр Б. И. Аргунов приговаривал:
–
Это, извините за выражение, окружность.
*
На учебной базе университета санитарный врач указывает
начальнику практики на заросли крапивы вокруг туалетов.
Начальник, доцент кафедры зоологии, обороняется:
–
Эти заросли нельзя трогать, они заповедные, в них гнездо
кукушки.
*
Преподаватель математического анализа Мария Борисовна
Козлова (да, да, сестра ректора мединститута) предсказала
мое будущее. Когда я был деканом физмата, она мне как-то
сказала: „Не знаю, назначат ли Вас когда-нибудь ректором, но
первым проректором Вы будете точно“.
И
лет через пять я стал первым проректором. А ректором бы не
назначили. Но ректоров стали избирать.
*
Я
вырос во льну. Его поля голубели кругом. Лен теребили
(выдергивали), вязали, молотили, стелили, поднимали, сушили
– получалась льнотреста. Ее везли в соседнюю деревню, на
льнозавод. Но десяток-другой снопов давали и колхозникам.
Они ее трепали, чесали, пряли, красили и, наконец, ткали.
Ткацкий станок устанавливался зимой на одну-две недели и
занимал половину избы. С него сходили грубые домотканые
полотна в клеточку и полосочку, которые служили простынями.
*
Доцент кафедры марксизма-ленинизма написал докторскую
диссертацию о потрясающей полезности совнархозов. Накануне
защиты совнархозы вдруг взяли и ликвидировали. Доцент
недолго пребывал в стрессе. Через год защитил диссертацию,
где обосновал полную никчемность совнархозов.
*
Студентка-заочница проходит педпрактику в отдаленной
сельской школе. Приехавший к ней на урок преподаватель
института с ужасом замечает, что она неправильно складывает
дроби. На следующем уроке студентка бодро заявляет:
–
Знаете, ребята, у нас на прошлом уроке был Иван Иванович.
Так он сказал, что в Смоленске дроби складывают уже
по-новому.
*
Летом во время грозы бабушка всякий раз одевала меня в
пальтишко и обувала в валенки, приговаривая:
–
Случись пожар, в чем есть выскочим. Куда потом идти? А
одетыми мы и под кустом переночуем.
*
Начальница пионерского лагеря Т. Р., где я служу старшим
пионервожатым, выплывает в воскресенье к заполнившим
территорию лагеря родителям:
–
Мамочки наши дорогие, смотрите, смотрите, как у нас хорошо
вашим деточкам.
Проплыв мимо них, она набрасывается на меня:
–
Витя, чтоб я через полчаса здесь ни одной матки не видела.
*
Пионерский лагерь «Пищевик», где я проходил практику, часто
посещал его «хозяин» – председатель обкома профсоюза
пищевиков. Бывал он и на наших педсоветах, нередко давал
дельные советы. А наша начальница свое выступление в таких
случаях начинала непременно словами: „Как бы в продолжение
мыслей Ивана Филипповича...“.
*
Замдекана Ф. проводил «чистый четверг» для
студентов-прогульщиков. Каждый студент из довольно длинной
очереди, подойдя к его столу, должен был объяснить причины
своих прогулов и получить либо прощение, либо наказание:
–
Так, Иванова, почему три дня прогуляла?
–
У меня дедушка умер.
–
Так, прекрасно! Следующий!
*
Преподаватель истории КПСС, бывшая совсем недавно парторгом
МТС (это не мобильные телесистемы, а машинно-тракторная
станция), поставив на семинаре вопрос и стимулируя к ответу
добровольцев, вопрошала:
–
Ну, где тут мои пердовики?
*
Переехав наконец-то из общежития в только что построенный
дом, я обнаружил, что телефон мне не достался. Переходя со
своей проблемой из кабинета в кабинет, я добрался до самого
главного (областного!) телефонного начальника, который
по-отечески терпеливо и как можно популярнее объяснил
тщетность моих притязаний:
–
Вы же математик! Вы же способны понять, что в вашем доме
выбрана мощность всего кабеля. Вам придется подождать нового
кабелирования.
–
Вы, правда, математик? – спросила уже в приемной начальника
слышавшая этот разговор секретарша. – А контрольную по
высшей математике Вы можете сделать?
Услышав мой равнодушный утвердительный ответ, заочница
технического вуза вдруг взяла и решила неразрешимую
техническую задачу:
–
Завтра в 10 будьте дома. К вам придут ставить телефон.
И
поставили.
*
Ректор с парторгом уже подъезжали к нашей учебной базе, как
вдруг из приозерной рощи на дорогу вышли явно «отдохнувшие»
секретарь местного райкома Ш. и один из руководителей
области Ф. Остановившись и поздоровавшись, ректор предлагает
начальству отобедать с нами и посетить нашу баньку. Глава
района выражает всем видом полную готовность, но
«подголовок» области решает, что эта компания ему не по
рангу, и строго так отвечает:
–
Никак нельзя. У нас посевная.
*
Бывало, только приякоришь лодку да забросишь удочки на озере
Рытом, как на берегу появляются милиционеры и настойчиво
просят уплыть на другой берег – здесь будет «слет». А
слеталась сюда районная партийная знать с какими-нибудь
областными гостями.
Сейчас – другое дело. Не гоняют рыбаков милиционеры. Рыбаков
там просто нет. Прибрежная зона «слетов» обнесена высоченным
забором. Прихватизировали...
*
В
конце сороковых в деревнях не было клубов и молодежь с
окрестных деревень стекалась на так называемый пятачок на
пригорке у железной дороги. Это был просто утрамбованный
ногами земляной квадрат с лавками по периметру. Здесь
плясали и пели под гармошку частушки:
Девочки, девчоночки,
не будьте гордоватыми,
любите раненых ребят –
они не виноватые.
Самолет летит
кверху дыркою.
Клавдя Ручкина –
бригадиркою.
*
–
Я знаю юбиляра с 1967 года. В это время я завершил работу
над первой своей фундаментальной монографией. Особенно
близок стал мне наш замечательный юбиляр в годы моей работы
над знаменитой книгой, .. – проникновенно и с большим
волнением выступает профессор А. на юбилее у профессора Б.
*
Начало ноября. Выпал первый снежок. С удивлением наблюдаю,
как моя соседка по даче профессор С. задумчиво ходит по
огороду с лопатой в руке. Увидев меня, молвит:
–
Где-то здесь должна быть картошка. Не пора ли ее выкопать?
*
Дед Архип очень любил песни в исполнении Руслановой. Обычно
он подсаживался к патефону (с механическим заводом) и
говорил: «Заведи-ка мне хор Русланских».
*
На крошечный университетский пляжик на озере Чистик нашим
профессорам-доцентам в жаркие дни уже и не пробиться.
Плавают новые русские со своими собаками. На замечание одной
нашей смелой, что дети ведь здесь купаются, был ответ: «А вы
думаете, что ваши дети чище наших собак?»
*
–
Поедешь в Министерство к Колыхаловой. У нее в углу свалены
отчеты вузов. Прошуруешь их, – напутствовал ректор первого
проректора, – и составишь наш отчет, да так, чтоб Колыхалова
в нашу сторону заколыхалась.
*
–
Преподаватель прекрасно владеет материалом и умеет его
интересно преподнести, – анализирует лекцию доцента С.
профессор П., – и это порождает у него такую
самоуверенность, что сегодняшнюю лекцию можно признать
только неудовлетворительной и совершенно бесполезной.
*
Очереди были везде, в том числе и на вступление в КПСС. С
другой стороны, был и план пополнения рядов. Но не за счет
гнилой интеллигенции из профессоров и доцентов (хотя
желающих среди них было немало!), а за счет здорового ядра –
рабочего класса.
–
А где же найти рабочий класс в пединституте?
–
А вдруг у вас есть не совсем спившийся слесарь? Или
проработавшая больше года и что-нибудь убирающая уборщица?
–
А как я их через парткомиссию проведу, где ветераны партии
по истории КПСС гоняют?
–
А у них будут не Брежнева, а свою биографию спрашивать.
*
Вероятно, мне ещё совсем мало лет. Я путаюсь под ногами у
женщин, стогующих сено. Скучно и очень жарко. Я ною:
–
Есть хо-чу-у...
–
Разевай рот – я вскочу, – отвечает мне кто-то, пробегая с
копешкой сена на вилах.
Я
меняю репертуар:
–
Хочу пи-и-ть...
–
А в попе не сопить? – тотчас же слышу в ответ.
Я
пускаю в ход последнее оружие – начинаю реветь. Но и это не
производит должного впечатления:
–
Плачешь? Плачь, плачь! Побольше поплачешь – поменьше
пописаешь.
*
В
учебнике по психологии нашего профессора С. отмечается
своеобразное воображение студента, сказавшего, что кентавр
состоит из конины и человечины. И здесь же автор поясняет,
что «в реальности (!) у кентавра голова человека и туловище
лошади». И чего только ни повидал профессор!
*
То и дело слышишь: «У меня два высших образования!». Может
быть, два диплома?
*
Областное цензурное управление называлось интеллигентно:
«Обллит». Много глупостей там делалось. Особенно меня умилял
поиск диверсии в математических формулах, при этом
требовалось дать справку, что в твоей статье не содержится
никаких научных открытий (?!). И все же...
Много слез было пролито
на пороге обллита.
Сгинул, канул обллит –
весь народ мочой облит.
*
Сувенир к юбилею поэта И. друзья решили украсить его
стихотворением. Самым своим любимым, как они сказали. Вручая
подарок, они зачитали это стихотворение и … ошеломленный
поэт услышал не свой (опубликованный даже в школьной
хрестоматии) шедевр, а известную пародию П. на него.
Скандала не было – умный человек И. Друзей простил (они ведь
ценят И. совсем не за стихи!), а сувенир передарил
пародисту.
*
Доцент С. самокритично так на открытой лекции и говорит
студентам: «Я не требую записывать, так как этот ширпотреб
есть во всех учебниках».
*
Как-то вроде и неудобно вспоминать такое, но ведь из песни
слова не выкинешь. В начале 80-х была какая-то волна
гастролей знаменитых артистов не просто в город, а в
трудовые коллективы. Выдающиеся артисты выступали и на
институтской сцене. Но в каком виде, после какой мертвецкой
пьянки их к нам приводили! И что они вытворяли!
Всенародно любимый популярнейший артист кино Л. смешил
студентов и профессоров тем, что четвертинку водки пытался
засунуть вместо кармана в ширинку. Особая интрига для
публики была в том, чтобы понять, играет он это или
действительно пытается спрятать бутылку.
*
–
Кто казнил Людовика? – риторически вопрошает профессор К. на
лекции. – Парламент! А вот Александра II мы с вами сами
убиваем.
*
Я
попросил мастеров сделать крылечко к моему дачному домику.
–
Что же у вас, ребята, крылечко получилось такое халтурное?
–
Дачный вариант. В полном соответствии с самим «зданием».
–
Хороший хозяин таких мастеров и на порог не пустит.
–
У хороших хозяев и дач таких нет...
*
Я
первый раз провожу распределение студентов в качестве
декана. По школам, престижность которых определялась
исключительно присутствием на карте Смоленской области. И
вдруг вижу: Вязьма-Брянская. Соображаю, что одна из лучших
студенток – В. П. – из Вязьмы. И предлагаю ей эту школу.
Мне подсказывают сверху, что мой вариант невозможен, так как
у этой школы в списках уже напечатана на машинке (!) нужная
фамилия. И если я не направлю туда помеченную двоечницу,
вакансия эта будет вообще снята. Но я решил, что
Болвановская школа, отсутствующая на карте, от В. все равно
не уйдет, и будь что будет.
Что же было? Самое невероятное. В школе приняли В.
Проработала она там, правда, недолго. Очень скоро она
оказалась уже в обкоме комсомола, а много лет спустя и
заведующей отделом образования, Вяземским.
*
«На Калугу, на Вязьму ли все стучат поезда», – написала
поэтесса Любовь Стеклова про мою деревню. Железная дорога не
только связывала с внешним миром – она служила и часами:
–
Вон и двухчасовой прошел. Пора корову доить.
–
К вечернему товарняку надо обязательно успеть с сеном.
*
Мы с другом М. готовимся к экзамену по теории множеств.
Предмет нам кажется настолько увлекательным и красивым, что
М., прекрасно зная, что нас ждет после института сельская
восьмилетка, высказывает вдруг совершенно фантастическое
желание: «Эх, попреподавать бы когда-нибудь этот предмет!»
Каких чудес не бывает в жизни! Мы оба стали преподавателями
вузов, причем я уже много лет (с растущим удовольствием)
преподаю именно этот предмет.
«Все отрежу недужное в жизни»
Зубоскалины
на мотивы пятого номера альманаха
«Под часами»
(курсив принадлежит первоисточнику)
Раисе Ипатовой
...четвертушки –
Не чекушки-четвертинки,
А
понятные картинки.
Села в поезд стоя. Надо.
За окном сорняк люпин,
мусор, озеро, где стадо
загорающих машин.
Прёт люпин с времен Хрущева.
В
поезд лезем без платформ.
Мусор всюду как основа
перестроечных реформ.
Всё в Микулине пропето.
Хлам вдоль озера, пеньки.
И
не радуют поэта
даже толстые линьки.
Владимиру Макаренкову
Но знаю я, что, если встану,
В
окошко суну с головой...
Не знаю я, кого намедни
в
окошко сунул с головой.
За ним и я лез? Что за бредни!
Мне рановато в мир второй.
Неужто я (ну если встану)
в
окошко сунусь головой?
Эх! Всё от третьего стакану,
что между первой и второй.
Елене Орловой
...молча пью эту темную жижу – до дна,
до оскомины,
постигая как аксиому...
Вместо «Квинта» пью темную жижу
с
этикеткой игривой «Тасол».
Переваривается, как теорема.
Дрожь, оскомина, цыпки, икота,
«Красный Крест»...
...Неужели погост?
Зеану Кагану
Приближаются вновь неуклонно
черно-белые дни –
мимо запертых окон вагонных.
Рецидивы стихов так влекут!
И
хотя я себя укрощаю,
озаренья так брызжут и прут –
мимо к дому, где я проживаю. |
